Зубы дракона - Страница 46

- Баба, я хочу видеть больную! - громко сказала девушка, теряя терпение.

- Сейчас, мэм-сагиб, сейчас! - послышался голос старика, а следом глухой шлепок и приглушенный стон.

На пороге появился мусульманин. Он тянул за руку молодую девушку, даже девочку, с лицом, искаженным болью, и черными глазами, полными смертельной тоски.

- Иди, иди! - старик еще раз дернул жену за руку и подтолкнул сзади кулаком.- Мэм-сагиб тебе поможет!

- Раздевайся, кхоки,- участливо сказала Майя. Она ласкательно назвала молодую женщину, которая и в самом деле походила на ребенка, на маленькую девочку-"кхоки". Ох, не выполнялся закон, что девушка может выйти замуж не раньше четырнадцати лет! Ей и сейчас, наверное, еще нет двенадцати!

- Не бойся, кхоки, я тебе помогу!

Внимательный осмотр больной подтвердил, что у нее аппендицит.

- Нужно делать операцию, - негромко сказала Майя. - Баба, немедленно разожгите огонь и вскипятите ведро воды.

Старик вышел. Казалось, прошла целая вечность, пока он вернулся с кипятком.

Майя старательно вымыла руки, подготовила больную и выпроводила старика. Теперь она осталась наедине с больной, с глазу на глаз с болезнью, которую нужно одолеть любой ценой.

Больная уже не сопротивлялась и не стонала. Только мелкие капельки пота выступили у нее на крыльях носа да безвольно, в глухом стоне, приоткрылись запекшиеся, по-детски пухлые губы.

- Все будет хорошо, кхоки… - уговаривала ее Майя, готовя маску для наркоза. - Сейчас ты уснешь и не почувствуешь боли…

Но больная не верила, нет! Она готовилась к смерти и молчала, не сводя ненавидящего взгляда с той, кого считала своей губительницей. Ее взгляд навсегда врезался в душу Майи.

В нормальных условиях самую простейшую операцию проводят два, а то и три человека - хирург, ассистент, наркотизатор. А здесь Майе пришлось все делать самой.

Операция не очень сложная, но и не очень легкая. Конечно, не затягивай старик до вечера, больной было бы лучше: воспаленный аппендикс нужно удалять как можно скорее. Пока еще не поздно…

Майя слышала под окном шаги Андрея, его нервное покашливание. Дорогой, он так волнуется! А волноваться и нечего. Какое счастье, что у этой девочки аппендицит, а не перитонит, например!

Майя верила в счастливый исход операции и поэтому загадала: если все кончится благополучно, она станет женой Андрея. Девушка хотела этого, любовь придавала ей новые силы, решительность, уверенность. Почему-то вспомнился вечер, когда Андрей сумел покорить Самума и впервые предстал пред нею воплощением силы и энергии. Тогда она тоже загадывала… Но разве можно сравнивать эти два вечера? Тогда Майя была просто ребенком, невзирая на свои двадцать два года. Теперь она полюбила и узнала цену самопожертвованию во имя любви.

"Ты должна поправиться, кхоки!" - просила, убеждала, приказывала Майя, а ее пальцы привычно делали свое, удаляя поврежденное, зашивая разрезанное. На шов легла последняя скобка, и Майя вздохнула с облегчением.

- Заходите, баба! - позвала она старика.- Ваша жена почти здорова. Она скоро проснется. Я останусь возле нее, пока состояние не станет вполне удовлетворительным.

- Спасибо, мэм-сагиб, спасибо! - старик расчувствовался. - Не нужно, нет! Мэм-сагиб устала, она должна отдохнуть…

- Ничего, я отдохну завтра!

Разговаривали на английском языке, которым владеют некоторые индийцы. Но индиец так коверкал слова, что Майя решила перейти на родной язык.

- О,- удивился старик,- мэм-сагиб знает хинди? Да еще так хорошо, будто жила в Бенгалии много лет?

- Я и жила здесь, баба! - с улыбкой ответила Майя.- Мой отец - индиец. Я дочь раджи Сатиапала.

Еще не закончив фразы, она увидела, как старик заморгал глазами, отшатнулся и, схватившись руками за голову, прислонился к стене.

- Вам плохо, баба? - озабоченно спросила девушка.

Старик злобно дернулся, вытянул палец к двери и зашипел:

- Почему не сказала раньше?! Почему не сказала?! Прочь отсюда! И знай, что кровь моей жены падет на голову тебе, твоим детям, твоим внукам и правнукам вплоть до десятого колена!

Девушка ничего не понимала. Она пыталась успокоить старика, но тот твердил свое "прочь!".

Едва сдерживая слезы, Майя выбежала из комнаты. На пороге ее встретил Андрей.

- Что случилось, Майя?.. Почему хозяин кричит?.. Больная умерла?

В его голосе было столько беспокойства, столько тревоги, что Майя едва сдержала желание броситься на грудь любимому.

- Нет, нет! Мне кажется, все в порядке. Но старик… Я не знаю, чего он хочет. Пойдите к нему, уговорите… Нужно же кому-то остаться возле больной…

Андрей направился в хижину. Старик встретил его на пороге неразборчивыми выкриками, угрозами, проклятиями. Можно было понять только одно: мусульманин испуган тем, что операцию его жене делала не русская, а индийская женщина.

Напрасно Лаптев доказывал, что присутствие врача просто необходимо, что больная без квалифицированного присмотра может погибнуть. Старик был неумолим.

Андрей с Майей возвращались в лагерь на рассвете. Розовело небо. Просыпались птицы. Неторопливо и мощно дышала земля, вбирая в себя жизнетворную прохладу перед удушливым днем.

Потом вспыхнули облачка над горизонтом. Засияло, окрасилось в золотистые жизнерадостные цвета все вокруг; и лес, и река, и укрытая белой пылью дорога.

В такое время только радоваться жизни, мечтать и надеяться, упиваясь солнечными лучами утра, нежного, как юность.

Но Майя и Андрей шли молча, печальные, полные тоскливых предчувствий и того неудовлетворения, которое всегда следует за неудачей.