Зубы дракона - Страница 9

К оглавлению

9

Сатиапал нетерпеливо топтался на месте. Лаптев не смотрел в его сторону, но представлял, как наливаются злостью и ненавистью глаза профессора, неотрывно следящие за каждым движением руки Лаптева.

- Пустите! - не выдержал Сатиапал. - Уходите! Я сам!

- Не кричите! - Лаптев сделал еще несколько движений скальпелем и, повинуясь какому-то безотчетному чувству, отошел в сторону. - Прошу!

Теперь зрителем стал он.

Осталась самая тяжелая часть операции. И тут выяснилось, что Сатиапал действительно имел право гордиться собой: то, на что Лаптев потратил бы еще с полчаса, профессор закончил за несколько минут.

По молчаливому знаку Сатиапала сестра поспешно открыла большой никелированный бокс. Его доверху заполняли тампоны, пропитанные густой синей жидкостью. "Что он хочет делать?!" - ужаснулся Лаптев. Сестра брала тампоны длинными щипцами-корнцангом и подавала Сатиапалу. А он выдавливал жидкость из тампонов в рану, промывал и вытирал ее, густо присыпал каким-то красным порошком, - вообще, делал нечто невероятное и недопустимое.

Лаптев резко повернулся и вышел из операционной. Если больная и имела шанс на жизнь, то после последней процедуры Сатиапала этот шанс исчез.

Доцент шел длинным коридором, направляясь в свою комнату, не замечая, что идет ошибочным путем. Толкнул одну дверь, потом другую - все они вели в пустые, затянутые паутиной помещения. Наконец ему послышалось какое-то шуршание. Он поднял голову и увидел небольшое зарешеченное окошко в глухой стене коридора. В окошке появилась и сразу же исчезла рыжеволосая голова. Лаптев не успел даже разглядеть лица.

- Послушайте, - окликнул Лаптев, - как пройти в круглый зал?

Никто не ответил. Доцент пожал плечами и пошел назад. Возле операционной он столкнулся с Сатиапалом.

- Спасибо! - глухо сказал профессор. - Простите, я обидел вас совершенно незаслуженно. Вы сделали операцию так, как сделал бы ее я.

- Больная будет жить?

- Не знаю.

- Тогда - комплименты преждевременны! - сердито сказал Лаптев.

Глава IV

"ПИЩА БОГОВ"

Майкл Хинчинбрук мягко спрыгнул с подоконника и притаился в углу крохотной полутемной комнаты. Сейчас он породил на кота, который забрался в хозяйскую кладовую и в любую минуту готов улизнуть оттуда, спасая сзою шкуру.

- Послушайте, - донеслось из-за окошка. - Как пройти в круглый зал?

Хинчинбрук беззвучно засмеялся, распрямляясь: нет, это не Сатиапал. Зови, дорогой, зови!.. Глупый кричит, а умный слушает. Иногда вот так можно услышать очень полезные вещи.

Майкл прислушался. Судя по звукам, долетавшим до него, незнакомец постоял несколько секунд, а потом пошел назад, по коридору. Значит, можно продолжать свое дело.

Хинчинбрук действовал осторожно. Он вынул из кармана зеркальце и высунул его за решетку, устроив подобие перископа. Такое сооружение давало возможность оставаться незамеченным и видеть закрываемое выступом ниши.

Незнакомец в белом халате и шапочке, - очевидно, врач. В полутьме невозможно его разглядеть. Вот он остановился, как человек, не знающий, куда идти дальше, вынул папиросы и чиркнул спичкой.

Колеблющееся пламя на миг обрисовало энергичное лицо и погасло. Свернув влево, незнакомец исчез из поля зрения.

- Так… - прошептал Хинчинбрук. - Хорошо…

Его почти фотографическая память успела зафиксировать многое. Теперь он узнает этого человека когда угодно и где угодно.

Острый пытливый мозг уже начал сложный процесс исследования: кто таков этот мужчина? Когда и откуда здесь появился? С какой целью?

Шум шагов и голоса помешали Хинчинбруку закончить свой логический анализ. В конце коридора появились незнакомец и профессор Сатиапал. Шпион навострил уши.

- Хорошо, господин Лаптев, - сказал профессор, продолжая разговор. - Я позвоню в Навабгандж, если линия не повреждена. Но выехать завтра вам вряд ли удастся. Придется переждать, пока прекратится ливень.

Продолжения беседы услышать не удалось. Сатиапал со своим гостем свернули в крайнюю дверь.

"Лаптев… Навабгандж…" - повторил Хинчинбрук. Эта слова не говорили ни о чем, но, видимо, таили в себе многое. Во всяком случае ясно: этот Лаптев причастен к суматохе, которая началась в имении Сатиапала вчера ночью.

Еще вечером Хинчинбрук заметил: кто-то куда-то выезжал. По двору всю ночь сновали слуги. Слышался негромкий женский плач. А рано утром челядь собрала и заперла в погребе всех собак, охранявших имение.

Хинчинбрук следил за всем с повышенным вниманием. Пока он не мог сообразить, что здесь происходит, но выжидал подходящего момента, чтобы осуществить свои намерения. Ему крайне необходимо было выбраться за пределы имения хотя бы на короткое время.

Собственно говоря, выходить из комнаты во двор не воспрещалось. Однако приходилось удовлетворяться прогулками в радиусе тридцати шагов: за невысоким штакетником, обрамлявшим садик возле дворца, начиналось царство мрачных, злых псов. Они не посягали на территорию Хинчинбрука, но и его не пускали на свою, а всякие попытки более близкого знакомства встречали красноречивым рычанием.

Радуясь суматохе среди своих врагов, Хинчинбрук собрался в поход. Oн давно заприметил раскидистое дерево в углу усадьбы, которое, сплетаясь кроной с вершиной огромнейшей магнолии, образовало у шоссе своеобразный мостик над небезопасной стеной. К счастью, удалось избежать лишних хлопот; когда начался ливень, охранник ушел от ворот.

За несколько минут Майкл Хинчинбрук сбегал к примеченному им в день появления здесь дереву, забрал из дупла радиостанцию и благополучно вернулся назад. Не теряя времени, он начал разведку и, стараясь пролезть из бокового полуразрушенного крыла дворца к интересующим его помещениям, увидел Лаптева.

9